You need to enable JavaScript to run this app.
Змея, меняя шкуру, не меняет натуру. Если человек гнилой изнутри, то каким бы он не prikidyvalsya, плесень все равно прорастает !
А вы задумывались, насколько сильно отличается американский мужик от советского? Американец с детства учится говорить «я могу». Он идет к цели, потому что верит, что все возможно. Упал, встал. Никто ему не скажет «не высовывайся». Наоборот, если не попробуешь, тебя просто не заметят. А советский мужик ему с детства внушали «главное не ошибись». Его учили выживать, а не побеждать. Быть как всех безопасно. Высунулся – получи по шапке. Он не жил, он фил. Родине, партии, начальнику. А потом – тишина. Очередь за колбасой и вечная, ну хоть стабильно. Американец меняет работу, город, страну, потому что хочет жить лучше. Советский до последнего будет чинить старый телевизор «Рубин», лишь бы не выбрасывать. Потому что выбрасывать жалко. Себя тоже. Вот и вся разница. Один строит жизнь, другой терпит.
торговали домашней колбасой из крыс прямо под Эльбрусом. Начало 90-х. Мясо на курортах стоило как номер в гостинице. Под Эльбрусом в старом домике дед с племянником решили пойти в обход. Вместо свиней – крысы. Ловили у теплотрасс, в подвалах, возле складов, ставили ловушки с хлебом и каплей подсолнечного масла. Крупных оставляли на расплод, мелких пускали в дело. В старом курятнике сделали вольеры. Сетка, ящики, поилки из пластиковых бутылок. Крысы ели все – макароны, жмых, вареную картошку. Через месяц – жирные, тяжелые, с мясом. Забивали быстро, мясо вымачивали, крутили с чесноком, специями. Колбасу набивали в кишки, завязывали и запекали в духовке до хрустящей корочки партиями. Аромат – жирный, пряный, чесночный. На склонах продавали, как горную охотничью. Лыжники ели на ходу с хлебом и чайком из термоса. Говорили – вкусно и точка! Пока один клиент не нашел в середине хвостик и что-то заподозрил.
